На эти и другие вопросы «Казахстанской правды» отвечает председатель правления НАНОЦ Бауыржан Касенов.

– Бауыржан Казыбекович, знаем, что НАНОЦ – это вся аграрная наука Казахстана. Расскажите, пожалуйста, что сегодня представляет из себя возглавляемый Вами научно-образовательный центр, какова его структура, основные задачи?

– В наш центр входят 34 дочерние организации. В их числе три аграрных вуза: КазАТУ имени Сакена Сейфуллина в Астане, КазНАИУ в Алматы, ЗКАТУ имени Жангир-хана в Уральске. Кроме них есть более десяти НИИ, специализирующихся на конкретных научных направлениях.

Не так давно были объединены в один два НИИ – плодоовощеводства и картофелеводства. В разных областях республики действуют сельскохозяйственные опытные станции – СХОС.

Миссия НАО «НАНОЦ» заключается в содействии инновационному развитию агропромышленного комплекса страны через увеличение практического эффекта аграрной науки и обеспечение сельскохозяйственной отрасли высококвалифицированными кадрами. Мы работаем над такими задачами, как внедрение инновационных подходов в земледелии для роста урожайности, создание демонстрационных полигонов на базе опытных хозяйств, ведение отечественных и зарубежных научно-исследовательских разработок для развития АПК, укрепление и дальнейшее развитие научной среды в аграрной сфере.

Должен сказать, что, начиная с 2015 года, НАНОЦ пережил ряд различных трансформаций. У нас в год по три раза то уменьшали, то увеличивали штатные единицы, добавляли дополнительные функции, изменяли их суть и содержание. Была даже «идея»… закрыть структуру и передать её подразделения и задачи университетам. Но в сентябре минувшего года Президент страны своим решением поставил точку в этом вопросе и поручил трансформировать НАНОЦ в вертикально интегрированный агротехнологический хаб.

Наша команда сейчас работает над выполнением этой задачи. Мы должны стать сервисной компанией, связывающей науку и производство.

– Какую пользу принесёт вертикальная интеграция НАНОЦ?

– Есть разные модели аграрной науки. История знает примеры, когда появление вертикальной научной интеграции позволяло отраслевой науке и сельхозпроизводству той или иной страны в кратчайшие сроки сделать рывок. В подтверждение этих слов можно назвать Tagem в Турции, Intel в Италии и других.

Мы изучали разные подходы и методы. Будем брать лучшее из мировой практики. За последние три-четыре месяца сделали анализ по каждому структурному сегменту НАНОЦ, что позволило выявить системные проблемы.

Картина разнится: как правило, положение дел в наших подраз­делениях зависит от первого руководителя. Там, где он активен, заинтересован, и работа поставлена хорошо. Как всегда, важен человеческий фактор, и выражение «кадры решают все» остается в силе. К сожалению, не всегда наличие учёных степеней означает, что их обладатель хороший менеджер и организатор.

В настоящее время осуществляется внедрение чётких индикаторов для каждого подразделения. Они должны достигаться в течение трёх-четырехлетнего периода. Однако анализ работы будет проводиться каждый год. По его результатам намерены принимать решения.

Опираться при этом будем на опыт успешных подразделений. К сожалению, таковых в НАНОЦ насчитывается лишь несколько. Их показатели эффективности внедрения научных разработок, финансовая устойчивость соответствуют необходимым параметрам.

Если не будет чётких индикаторов, то в дочерних структурах сойтёт на нет мотивация к улучшению работы, поиску новых подходов, то есть возникнет обстановка, когда дела можно будет вести ни шатко, ни валко…

Не так давно на уровне заместителя Премьер-министра Серика Жумангарина был заслушан каждый руководитель наших подразделений. Они рассказали о том, что уже сделано, поделились планами на будущее.

Скажу честно, не всем удалось представить стройную, убедительную концепцию. Но, безусловно, это мероприятие принесло немало пользы руководителям подразделений: они отошли от рутины и получили возможность взглянуть на свою деятельность со стороны.

В общем, состоялась полезная «перезагрузка», каждый в отдельности провел аналитическую работу, своего рода инвентаризацию. В результате аграрная наука получила хороший импульс для развития. Центральный аппарат НАНОЦ понимает, что без аналитики нельзя выстроить правильно свои цели и задачи.

Я стал руководителем НАНОЦ в сентябре минувшего года. В 2024-м коллективу предстоит добиться положительной динамики по основным направлениям деятельности. Имеются в виду научные разработки, их коммерциализация и масштабирование, достижение финансовой устойчивости. Эти задачи стоят перед каждым аграрным вузом.

Кстати, очень много научных разработок пылится на полках. В то же время винить учёных в этом нельзя. Происходит это из-за нерешенности вопросов организационного характера. Поэтому НАНОЦ призван взять на себя их решение.

Озвучу ещё один вывод: необя­зательно придумывать, изобретать, если это уже имеется в мировой практике. Нужно находить успешно апробированные технологии и заниматься их трансфертом, адаптацией к нашим природно-климатическим условиям. Мы на этом может сэко­номить уйму денег и времени.

В результативности такого подхода убедились после недавней поездки нашей делегации в Китай, где мы побывали в Сияньской и Шаньдунской академиях наук. Кстати, в состав делегации были включены большей частью не руководители, а заведующие лабораториями, ведущие учёные, которым предстоит налаживать непосредственные контакты с китайскими коллегами по выведению сортов, породных линий и другим направлениям работы.

– Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями от этой поездки...

– Интересно было узнать, что за последние 20 лет учёные-аграрии Поднебесной провели очень масштабные исследования. Они ездили по странам, присматривались, изучали опыт, успешно адаптировали его на своей поч­ве. Повторюсь, на это ушло 20 лет. В этом плане многие вещи нам интересны, что-то можно перенять.

Как известно, в нашей стране многие проблемы обострились из-за хронического недофинансирования. Сегодня большая часть учёных находится в преклонном возрасте, существует разрыв поколений. В Поднебесной все не так. Их учёные не испытывали наших проблем, в том числе недофинансирования. У них сохранилась преемственность поколений. Наконец, основной упор в работе они делали на трансферт технологий.

В Китае мы побывали в местности, расположенной на стыке трёх пустынь. Ландшафт и климат там схожи с Кызылординской областью. Интересен китайский опыт борьбы с опустыниванием. У них на это выделяется достаточно средств, сохраняется полное государственное финансирование. Поэтому учёные не ломают голову над «больным» для нас вопросом: где найти деньги для разработок? Кстати, так было у нас при советской системе, и наши учёные старшего поколения в составе делегации в Китае сразу это отметили.

За три дня мы посетили три провинции, множество хозяйств и перерабатывающих предприя­тий. Конечно, встречались с учёными. Нашу делегацию в основном интересовала селекция зерновых, кормовых культур. Чтобы это не было просто ознакомительной поездкой, каждый определил для себя потенциального партнёра в науке. Закрепили конкретные тематики, составили «дорожную карту» для дальнейшей работы.

Хотим открыть представительство НАНОЦ в Китае. Будем ждать коллег из этой страны с ответным визитом. У нас есть что им показать. Пользуясь случаем, хочу выразить благодарность генеральному консульству Республики­ Казахстан в Сияне.

– Считаете ли Вы, что прямое финансирование научных программ должно быть сохранено и у нас?

– В настоящее время у нас при разработке тех или иных научных тем действует конкурсная система. Победителю даётся на реализацию проекта три года. Но необходимо понимать: когда речь идёт, к примеру, о технологиях, это приемлемо. Но в отечественной науке есть фундаментальные, стратегические задачи, на решение которых нужны десятки лет.

К примеру, стратегическую для государства значимость имеет почво­ведение. Ведь в связи с экстенсивным ведением земледелия мы теряем плодородие почв. Поэтому здесь нельзя ограничиваться трёхлетним сроком, нужна долгосрочная планомерная работа.

К слову, учёные не очень умело участвуют в конкурсных процедурах, где нужно скрупулезно заполнять документацию. Где-то запятую неправильно поставил – и это станет поводом для отклонения. Ещё требуется обязательное знание трёх языков – таков регламент.

В общем, средства на реализацию научной работы нередко достаются не учёным, которые уже работают в этом направлении, а другим – исполнителям из околонаучной среды. Да, они умеют выглядеть убедительнее на конкурсе, но не факт, что их результат окажется лучше, чем у реальных специалистов. В итоге теряются время и деньги.

К слову, для молодых конкурсы более интересны, чем старшему поколению, они быстрее схватывают нужное. Нам предстоит найти золотую середину в этом вопросе. Поэтому учёные справедливо поднимают вопрос о необходимости прямого финансирования фундаментальных направлений науки.

– Затяжной засушливый период, неутешительные прогно­зы относительно водной обеспеченности обостряют необходимость перехода отечественной аграрной отрасли на засухоустойчивые культуры. Какая работа в этом направлении проводится НАНОЦ?

– Оказывается, в минувшем году наша дочерняя организация – Научно-производственный центр зернового хозяйства (НПЦЗХ) имени Александра Барае­ва – самостоятельно заключила договор о сотрудничестве с Саратовским НИИ Юго-Востока. К сожалению, за последние 30 лет мы потеряли контакты с саратовскими коллегами и сейчас их восстанавливаем. В 60–70-е годы почти весь Северный Казахстан сеял пшеницу Саратовская-29. Можно сказать, что этот сорт кормил весь Советский Союз.

Но у нас есть и собственные хорошие разработки. Они принадлежат учёным сельскохозяйственных опытных станций в Карабалыке Костанайской области, в Северном Казахстане, в Карагандинской области, в том же Центре зернового хозяйства имени А. Бараева. К сожалению, эти разработки не выходят за рамки регионов. Задача НАНОЦ – систематизировать их и масштабировать по республике. Условно говоря, важно дать возможность аграриям «увидеть» новинки.

Выведенные сорта могут быть востребованы и на севере, и на востоке, и на юге страны. К слову, в этом году исполняется 90 лет СХОС в Карагандинской области. Её создавали учёные из КарЛАГа, здесь заложен мощный научный фундамент.

Основная часть территории Казахстана – зона рискованного земледелия. Она сохраняется даже на юге. Недостаток влаги – основной фактор, характерный для наших регионов. К стопроцентной богаре относятся Северо-Казахстанская, Акмолинская, Костанайская области, где выращивается 73–75% хлеба республики. Соответственно, засуха в этих регионах очень чувствительна для всех.

В то же время там более плодородные земли, чем, скажем, в Карагандинской или Павлодарской области. Если в названных трёх регионах сумма годовых осадков составляет 280–350 мм, то в Павлодарской области и Карагандинской – 180–240 мм. Но и в этих условиях наши фермеры получают хорошие урожаи.

В целом засухи для нас – явление не новое. Когда в хозяйствах действовали стабильные агрономические службы, то к ним мы были готовы. Однако в сельское хозяйство пришли люди, зачастую не имеющие никаких агрономических знаний. Поэтому засуха для них – это разорение и стресс.

Но, повторюсь, засухи были у нас всегда. И технологии против них уже давно придуманы, есть научные разработки. Проигрывают в противостоянии с природой хозяйства, где нет агрономических служб.

В минувшем году летом была сушь, осенью дожди лили так, что мало не покажется. Но по сумме осадков год был хорошим. Это нетипично для северных регионов. Обычно дожди здесь бывают в сентябре. Говорят, что такая погода, как в 2023-м, случается раз в сто лет...

В целом в агрономии невозможно предугадать погодный или иной сценарий. Год на год не приходится. Агрономия сама по себе очень интересная практика. Риски и факторы урожая здесь самые разные: ранние, поздние, возвратные осадки, недостаток влаги, глубина задела, качество семян, их разновидности... В общем, великое множество разных параметров, которые нужно держать в голове. Невозможно протокольно прописать все операции и процессы, поскольку здесь протокол не работает, это очень динамичная сфера.

– В своём выступлении на расширенном заседании Правительства Глава государства сказал о том, что «десять цент­неров зерновых с гектара – это показатель, который никак не красит нашу страну». Когда наши аграрии смогут уверенно преодолеть эту планку?

– Мы работаем над этим, и основная проблема заключается в отсутствии масштабирования уже имеющихся разработок. Что-то давно лежит на полке, где-то банально не можем ума дать, преподнести свою разработку инвестору красиво «упакованной»... К тому же нарушена цепочка НИИ – опытное хозяйство – сельхозпроизводитель.

Сейчас мы выстраиваем её по новой, хотим создать демонстрационные площадки, агропарки, круглый год показывать, на какой стадии учёные находятся, чтобы это было доступно аграриям-практикам. Весь процесс от лаборатории до выведения сорта, его выращивания в поле сможет любой заинтересованный человек изучить в режиме онлайн.

Кроме того, важно обновлять технику, работать с семенами, выдерживать технологические нормы. Урожайность зависит от совокупности проведенных агротехнических мероприятий, компетентной агрономической службы. Эти прописные для любого земледельца истины никто не отменял.