В стране произошла очередная жуткая трагедия, которая незаметно делит наше общество на состояние "до" и "после". Это не первое подобное событие, были уже поджоги, самоподжоги, расстрелы, взрывы... Но этот случай по-своему уникален и даже архетипичен. И только из-за нашей черствости и толстокожести Омирбек Жампозов не стал казахским Мухаммедом Буазизи. Мы не тунисцы, нас ещё не допекло. Эффекта Буазизи сегодня мы не дождемся. Но эффект Жампозова мы уже получили.

Очевидно, что каждая смерть — это трагедия, оборвавшиеся надежды, мечты, горе родных и близких. Но такие события, которые произошли в Целиноградском районе Акмолинской области, в двух шагах от столицы — это не просто трагедия, это трагедия в кубе. Трагедия почти античная, эпическая, архетипическая.

Многие ситуативные симпатизианты и вообще все, кто не любит власть, начали вспоминать алматинского стрелка Кулекбаева. Мол, глядите, и по времени сошлось, и обстоятельства схожие... Напрасно! Кулекбаев жив, хотя и изолирован от общества на многие годы. Бандиты редко идут умирать. И он совсем не пример для подражания. Сравнивая его с Омирбеком Жампозовым (жертвой нынешней трагедии) они попросту упрощают ситуацию, нивелируют конечную степень человеческого отчаяния до уровня криминала.

Если уж сравнивать и искать подобия, то надо откручивать на век, к нашему великому писателю Мухтару Ауэзову. Есть у него бессмертное произведение "Событие на Караш-Караш". По нему в 1968 году замечательный Болотбек Шамшиев снял фильм "Выстрел на перевале Караш".

Мне кажется, Омирбек Жампозов — это современный Бактыгул, который отчаявшись решился не на одно, а на два больших преступления. Первое преступление перед государством и обществом — расстрелял сотрудников силовых структур, что само по себе плохо и ужасно. Второе преступление — тоже самоочевидное, перед Всевышним и близкими.

Современный Бактыгул — это вполне себе представитель среднего класса, который при жизни был уважаемым человеком, отцом семейства, предпринимателем. И не его вина, что он столкнулся с нашей государственной машиной, которая не знает ни милосердия, ни человеческого участия. Начал человек свою жизнь при Сталине, а закончил её на месте сталинских преступлений. Гнуснейших преступлений, поскольку мстить женам и детям, устраивать им ад на Земле — это даже не по-бандитски, на такое способно только преступное государство.

Наша прокуратура сильно увлеклась пиаром, увлеклась гаджетами и техническими наворотами. Но при этом напрочь забыла, что сталинской структуре, авторитарно-тоталитарной организации, какой была и остается наша прокуратура, никакие гаджеты уже не помогут. Любая госструктура, особенно имеющая такие огромные полномочия, которые способны вскружить голову любому неподготовленному человеку, это прежде всего люди. А люди — это не компьютеры, за одну ночь мозги им не поменяешь, апгрейда не сделаешь. Нужна долгая культурная, политическая работа, жесточайшая кадровая селекция, которая сможет оторвать их от сталинской пуповины. Огромные полномочия помноженные на серость и глупость — это гремучая смесь, толкающая одних на преступный беспредел, а их жертв — на преступный суицид.

Я не знаю, что будет дальше, какую тактику выберут власти. Если начнут все отрицать и покрывать своих, спасать "честь мундира", они откроют врата для новых Бактыгулов-Жампозовых. Если же будет объективное расследование, то наверняка увидим то, что Жампозов писал и стучал во все двери, судился, ходил по кабинетам. Если так, то пусть все, кто за эти годы рассматривал его жалобы, принимал у себя в кабинете ужаснутся. Это и их преступление тоже! Это тот случай, когда генпрокурору Асанову следует без камер и журналистов ехать в область, район и рвать погоны с мясом самолично. Ведь прокуратура — это не законы и кабинеты, это люди, простые, живые люди, которые не должны отрываться от земли, иметь сердце, мозги, глаза, уши, чтобы слышать, видеть, чувствовать боль и отчаяние каждого человека, отличать одно от другого.

Мне хочется верить, что произойдет второе. Потому что если мы пойдем по первому пути, мы можем не вернуться. Или вернуться в сталинизм.

А пока запомним имя — Омирбек Жампозов. И пусть его простит Всевышний. Свой ад он прошел.