В День защиты детей первому в Казахстане частному детскому дому исполнится четверть века. Мы дружим давно. И я, конечно , знаю, что два человека, которых здесь чаще всего упоминают, — это папа Гвидо, итальянский священник Гвидо ТРЕЦЦАНИ, который в 1990-х приобрёл землю бывшего детского лагеря в Талгаре Алматинской области и отдал в безвозмездную аренду на благое дело, и мама Марина — алматинка Марина СУГАКОВА, все эти годы рулившая “Ковчегом”, в котором случалось всякое…

История первая

Сейчас в “Ковчеге” живут 35 детей, а вообще через эти стены за четверть века прошли почти 500 детей. Анвар ТЕБЕНОВ — один из старших воспитанников. Он приехал в Талгар в первом потоке детей, которых на время забрали из детского психоневрологического интерната в Алматы. Тогда здесь ещё корпусов и мебели толком не было.

Анвар — история успеха “Ковчега”. Не единственная, одна из… Живёт самостоятельно, работает на швейной фабрике, строит планы — все как у всех. 25 лет назад Анвару было 9 лет. Вместе с ним в группе ещё шес­теро детей с разными диагнозами, но схожим будущим: до совершеннолетия закрытый интернат, потом дом инвалидов, графа в документах “Недееспособен”.

- Останься я в интернате, моя жизнь точно сложилась бы совершенно иначе. Возможно, я сейчас не стоял бы перед вами. Папа Гвидо и мама Марина спасли мне жизнь в прямом и переносном смысле. В Италии мне сделали операцию на позвоночнике, благодаря которой я могу ходить. В “Ковчеге” мне исполнилось 10 лет, и я впервые осознал, что день рождения — это мой день. Первый торт со свечами, подарок, поздравления. Никогда ничего подобного со мной не случалось, — возвращается в те дни Анвар. — Потом первый настоящий Новый год. Походы в горы. Общение с другими людьми. Здесь я увидел, насколько огромен наш мир. Раньше он ограничивался комнатой, в которой я жил с другими детьми. Утром меня ставили в манеж, и весь день я смотрел в окно. Не скажу, что к нам относились плохо, но…

Мы сидим в швейном цехе “Ковчега”, где когда-то Анвар учился шить. И я вижу, с какой теплотой мама Марина смотрит на Анвара, потому что все не зря. И в рассказе Анвара сама суть “Ковчега”, который все эти 25 лет пытается раздвинуть рамки и показать, что мир и мы очень разные.

Хотя, конечно, “Ковчег” перио­дически штормило. И в истории не только победы, о чём Марина спокойно рассказывает. Не со всеми ковчеговцами сохранилась связь. Одни уходили в семьи, родные или приёмные, и навсегда закрывали историю с детским домом. Это нормально — начать с чистого листа. Другие, став взрос­лыми, выпускались с обидой: считали, что здесь они недополучили всего, что могли бы.

- Это жизнь: всем не угодишь, — работа давно приучила Марину относиться ко всему философски. — Я не умею приукрашивать и врать. У нас случались ужасные провалы: несколько ребят из первого потока попали в тюрьму. И, конечно, в такие моменты мелькнет мысль: зачем мы взялись за это дело? оно точно нам по плечу? Без самокопания никак. Но это не повод останавливаться, хотя иногда руки опускаются…

История вторая…

…началась задолго до трагического финала. 14-летний Медет попал в “Ковчег” в середине нулевых после смерти дедушки. Официально он прожил в детском доме несколько лет. На самом деле молодой человек наезжал в “Ковчег” то на два-три дня, то на неделю даже после новоселья в собственной квартире, которую ему дали как сироте.

В этой квартире Медета нашли без сознания в августе 2021 года. Одного, лежащего на полу. Он скончался в больнице. Шумиха стояла страшная: “инвалида бросили”, “умер от голода”, “никому не нужный”…

- “Ковчег” обвиняли, что это мы чуть ли не убили Медета. Но он ушел в самостоятельную жизнь взрослым, дееспособным мужчиной, который, несмот­ря на инвалидность из-за тяжелой формы эпилепсии, умел себя обслуживать, — не без горечи в голосе рассказывает Марина Сугакова. — Мы всё время оставались с ним на связи. Но в тот момент, как назло, все совпало. В “Ковчеге” круговерть, куча всего. Носились, проблемы решали. Я болела. Это постковидный год, истерия ещё не прошла, боялись лишний раз с людьми общаться. Так получилось, что две недели мы не навещали Медета.

Позвонили его соседи: “Срочно приезжайте!” Наш сотрудник влез в квартиру через балкон: Медет лежал на полу. Я поз­же приехала, и первое, на что обратила внимание, — таблетки. В блистере не хватало всего двух штук, остальные не тронуты. Он их не пил. Случился сильнейший приступ (врачи сказали: он вызвал обширный инсульт), после которого Медет не смог подняться и несколько дней пролежал на полу.

Это самый ужасный провал для меня. Боль. Нам потом пеняли: “Почему вы не передали Медета в дом инвалидов? Там уход и присмотр!” Думаю, он сам, наверное, туда бы не пошел. Мы забрали его в “Ковчег”, чтобы помочь стать самостоятельным. И это у него получилось. Наша вина в том, что мы не научили его ценить здоровье. Не убедили, что нужно принимать таблетки по часам, чтобы контролировать свою болезнь.

Много было вопросов к самим себе: почему не позвонили? почему не навестили? почему не внушили?.. Но в конце концов пить или не пить таблетки — личный выбор Медета. И он его сделал.

Боль утихла, но не прошла. Может быть, в интернате Медет прожил бы на несколько лет дольше. Но мы в “Ковчеге” фаталисты: есть судьба, и, что бы ты ни делал, от неё не убежишь.

История третья

Про судьбу как раз. Я впервые её услышала лет 10 назад по горячим следам. Размечталась написать. Просила Марину поговорить с героями, хотя прекрасно понимала: на интервью можно не рассчитывать — уж больно кинематографичен сюжет. В реальной жизни о таком предпочитают не распространяться. Поэтому рассказываю без имен и подробностей, чтобы ненароком никого не подставить.

Вместе с Анваром в первом потоке в “Ковчег” приехал парень с тяжелой формой ДЦП. И хотя руки у него работали совсем плохо, без дела он не сидел и нашел занятие по душе — компьютеры. Настраивал, перепрограммировал, чинил.

В те годы на одном из казахстанских телеканалов выходила программа “Мечты сбываются”. Коллеги приехали снимать сюжет в “Ковчег”. Одним из героев стал этот парень — на тот момент он прожил в Талгаре уже 10 лет и успел отпраздновать совершеннолетие.

- Он попросил ноутбук. Буквально в тот же день позвонила женщина: “Я увидела программу. Хочу передать подарок”, — пересказывает историю Марина. — Мы встретились в Алматы. Разговариваем, а внутри свербит: уж больно они похожи внешне. Я эти мысли отогнала, не стала лишнего спрашивать, забрала компьютер и попрощалась. Спустя несколько дней женщина сама приехала в Талгар.

Думаю, вы уже догадались: оказалось, что она мать парня, мечтавшего о ноутбуке. Увидела его по телевизору и схватилась за сердце: это же её сын, которого 18 лет назад она оставила в роддоме! Рассказала, что врачи убедили: “Младенец долго не протянет. Зачем усложнять себе жизнь? Ты молодая, родишь еще”. Больше она не родила и всю жизнь корила себя за слабость…

- Они не сразу нашли общий язык, долго притирались. Представьте, прийти и признаться: “Я тебя оставила в роддоме”. Он обвинял: “Почему ты меня бросила?!” Мы успокаивали: “Каждый заслуживает второй шанс. Она молодая была, слабину дала. Прости”. Она ждала. И дождалась. Забрала его к себе в Алматы. С тех пор они живут вместе.

Чудо? Для меня — да! Я до сих пор начинаю говорить междометиями, когда слышу эту историю. А Марина отвечает: жизнь и сила земли “Ковчега”, за благополучие которой просят люди в разных уголках нашего огромного мира…

Оксана АКУЛОВА, фото Веры ОСТАНКОВОЙ, Алматы